|
В художественном облике каждой вещи, созданной в России, значительную роль всегда играли национальные украшения и самобытная мода. Они не только подчеркивали и усиливали эффект шелкотканого материала, но и соперничали с ним изобретательностью шитых узоров, сказочным богатством украшений, среди которых излюбленным был жемчуг. Русские узоры, выложенные жемчугом, нарядны и затейливы, в них все плавно струится, вьется и переливается.
Упоминание о шитье жемчугом встречается в летописи уже в X веке
В художественном облике каждой вещи, созданной в России, значительную роль всегда играли национальные украшения и самобытная мода. Они не только подчеркивали и усиливали эффект шелкотканого материала, но и соперничали с ним изобретательностью шитых узоров, сказочным богатством украшений, среди которых излюбленным был жемчуг. Русские узоры, выложенные жемчугом, нарядны и затейливы, в них все плавно струится, вьется и переливается.
Упоминание о шитье жемчугом встречается в летописи уже в X веке. В России его стали добывать в XV веке, в озере Ильмень и в реке Варзуге. Однако более качественным считался крупный привозной жемчуг, добытый в Черном море у Кафы (ныне Феодосия) и в Индии. Выше всего ценился гурмыжский жемчуг из Гурмыжского моря (Персидский залив). Только после специальной обработки алмазом, которая придавала жемчугу особый блеск, и сортировки по величине, форме и цвету, проколотую иглой жемчужину нашивали на ткань.
Шитье жемчугом считалось исключительно женским делом. Русские мастерицы славились своим умением создавать превосходные произведения далеко за пределами своей страны. «В шитье они опытны и искусны так, что превосходят многих вышивальщиц жемчугом,и их работы вывозились в далекие страны»,— писал шведский путешественник Петерей в конце XVI века.
Искусство шитья жемчугом было трудным как в техническом, так и художественном отношениях. Представленные в коллекции Оружейной палаты образцы свидетельствуют о виртуозности русских вышивальщиц, об их неистощимой фантазии, они дают возможность проследить эволюцию, смену орнаментальных мотивов в русском жемчужном орнаментальном шитье.
Самый ранний образец орнаментального шитья можно увидеть на саккосе митрополита Петра (1322). Простой узор, составленный из металлических пластин, соединенных между собой жемчужными нитями, был характерен для изделий XIV—XV веков. Растительный узор вышивок XVI века был заимствован в основном из народного искусства. Поражает многовариантность главного орнаментального мотива, представленная в саккосах и стихарях того периода. XVII столетие по праву считается расцветом декоративного русского шитья. Узор становится густым, пышным, запутанным, иногда тяжелым. Наблюдается явная тенденция к сплошному заполнению орнаментом всей поверхности. В это время жемчужные травы и цветы с длинными изогнутыми стеблями и сочными листьями выполнялись так рельефно, что напоминали чеканку на металлических
изделиях.
Подобным роскошным узором расшито оплечье фелони, сшитой по заказу царя Михаила Федоровича для вклада в Новоспасский монастырь. Выразительность узора, его богатство и красота, а также искусство мастерицы позволяют считать оплечье одним из первоклассных образцов русского декоративного шитья XVII века. Выполнено оно было в Царицыных мастерских Московского Кремля.
Кремлевские мастерицы, виртуозно владевшие иглой, порой создавали точные копии драгоценных тканей. Примером тому может служить саккос патриарха Никона (1655), простой холст которого зашит золотой нитью, а искусно вышитые изображения святых обнизаны жемчугом.
В XVIII веке мода на жемчуг проходит, однако отдельные вещи поражают не только исключительностью своего орнамента, но и просто чрезмерным количеством использованного жемчуга. Так, в 1770 году по приказу императрицы Екатерины II было расшито облачение митрополита Платона, выполненное из итальянского бархата. Сетка из перекрещивающихся ветвей с цветами в каждом ромбе и единственным вензелем Екатерины II отличается изысканностью рисунка и умелым сочетанием жемчуга. По архивным данным эту работу выполнила петербургская золотошвея Дарья Лихновская: в течение двух лет она нашила на бархатный ансамбль более 150 тысяч жемчужин.
В Оружейной палате хранится небольшая коллекция памятников лицевого шитья, отражающего еще одну грань древнерусской культуры. Это — покровы, пелены, воздухи, плащаницы (витрина № 46). Возникнув на основе византийских традиций, древнерусское лицевое, или изобразительное, шитье требовало предварительных рисунков профессиональных художников. Вначале он «знаменил», т. е. наносил рисунок на ткань чернилами, белилами и суриком. Роль знаменщика была настолько значительна, что в ряде случаев возможно говорить о художественной школе, к которой он принадлежал. Самую главную часть работы — вышивку — выполняла женщина, мастерица. Получив от художника рисунок на ткани, вышивальщица должна была сама подобрать шелковые нити разных оттенков. О тонком чувстве цвета и высоком вкусе русских мастериц свидетельствует большая градация оттенков одного и того же цвета, встречающихся в древних описях. Красный цвет, например, имел названия «алый, червчатый, багровый, брусничный, кровяной» и т. д. Сорта шелка выбирались мастерицей в зависимости от характера вышивки.
Техника шитья, или прикрепа нити, была многообразна и прошла сложный и длительный путь развития: от простых и строгих по материалу и орнаменту вышивок XIV—XV веков к богатым и сложным вышивкам XVII века.
Коллекция Оружейной палаты позволяет выделить ряд художественных центров и даже отдельных мастерских. Одним из самых ранних московских памятников первой четверти XV века является маленькая шитая иконка с изображением Дмитрия Со-лунского. Художник, который «знаменил» эту икону, скорее всего был ближайшим последователем Андрея Рублева. Образ святого трактован очень мягко, вся фигура его вызывает ощущение хрупкости и утонченного изящества.
К московской школе начала XVI века относится покров из голубого атласа с изображением митрополита Петра. Он создан в великокняжеской светлице жены Василия III Соломонии. Светлицы имелись почти в каждом княжеском или боярском доме. Во главе светлицы стояла хозяйка дома, часто и сама искусная вышивальщица, так как на Руси каждая женщина должна была уметь шить и вышивать.
К середине XVI века мастерские Царицыных светлиц уже имели богатые традиции. В мастерской первой жены Ивана Грозного Анастасии Романовны был исполнен покров (1553) с изображением митрополита Ионы.
В 1598 году Ирина Годунова в память о царе Федоре Ивановиче вложила в Архангельский собор Московского Кремля два покровца. Вышитые пряденым золотом и серебром, расшитые жемчугом и драгоценными камнями, они производят впечатление пестроты и необычной роскоши. При Ирине Годуновой произведения кремлевских мастериц отличались особенно высоким мастерством, изысканным вкусом их исполнителей и щедрым использованием драгоценных материалов: золота, жемчуга, самоцветов.
Одним из самых ценных памятников изобразительного шитья, хранящихся в Оружейной палате, следует назвать Пучежскую плащаницу. Она была обнаружена в городе Пучеж Ивановской области в 1930 году. Изысканность красочной гаммы, построенной на тонких переливах разноцветных шелков, золота и серебра, простота композиции и мягкость рисунка ставят плащаницу в ряд первоклассных памятников изобразительного искусства XV века. Ценность ее усиливается еще и тем фактом, что она точно датирована 1441 годом и имеет имя заказчика, новгородского архиепископа Евфимия.
Из светлицы жены великого князя Тверского Симеона Бекбулатовича вышел покров XVI века с изображением митрополита Алексея. В этом памятнике нашли отражение черты тверского искусства середины XVI столетия: мягкая трактовка образа и гармоничное сочетание разноцветных шелков нежных оттенков с преобладанием голубого цвета.
В Оружейной палате экспонируется несколько вкладных покровов известных русских промышленников Строгановых. Удлиненность фигур, тонкий изящный стиль, виртуозное техническое исполнение являются отличительными особенностями произведений, вышедших из мастерских Строгановых.
Самый прекрасный памятник середины XVII века этой школы — покров с изображением митрополита Ионы. Тонкий, крученый зеленовато-серый шелк мелкими стежками лепит объем лица. Использование темно-зеленого цвета в сочетании со светло-коричневым в прорисовке черт и контуров лика — прием, не встречающийся более ни в одной другой мастерской.
Являясь областью творчества, где широко проявились дарования женщин, лицевое шитье знакомит нас с еще одной, во многом новой для нас гранью древнерусской культуры.
|
